В данной рубрике будут размещаться главы проекта «ОКО». «ОКО» авторский проект Александра. Группа Александра вКонтакте и блог на Geektimes. Для удобства поиска, можно использовать поиск по рубрике Проект «ОКО». Представляю двенадцатую часть.
В части №11:
— Знаешь, Оливер Стил, — подала голос Мелисса, — сейчас я по-настоящему рада тому, что оказалась с тобой по одну сторону баррикад.
Оливер ничего не ответил и, выслушав Мелиссу, молча пошел собирать себе рюкзак.
— Да, давайте собираться, поговорим в другом месте, — сказал Мэтт, — войска знают, где мы?
— Да, — ответила Мелисса, — у одного из бойцов был с собой маяк и рация.
— Когда плановый выход на связь с центром?
— На рассвете.
— Значит, у нас еще есть часа четыре, — прикинул Мэтт, — собирайте вещи и уходим, объяснишь все это, — он окинул взглядом комнату, остановившись на секунду на теле Джо, — короче, объяснишь все потом. Когда найдем спокойное место.
Сборы много времени не заняли. Рюкзаки были почти готовы и пока мужчины окончательно решали, что взять с собой, а что оставить, Мелисса переоделась в свою броню. Оливер и Мэтт заменили аккумуляторы – родные уже были порядком разряжены, долили воды во фляги из запасов убитых.
— Как я понимаю, — спросил Мелиссу Мэтт, — пытаться дойти до точки сбора смысла не имеет?
— Нет, там вас уже давно ждут.
— Понятно.
Тяжелый, тошнотворный запах крови ударял в нос, поэтому желающих еще задержаться не нашлось. Вышли уже минут через пятнадцать-двадцать и молча двинув на восток, к побережью.
Вокруг расстилались некогда благополучные места. Кое-где виднелись скелеты одно- и двухэтажных домов среднего класса американского пригорода, сливающиеся в полуразрушенные улицы и небольшие городки. Покосившиеся столбы электросетей, похожие издали на огромные, воткнутые в землю гнилые зубочистки, дополняли картину общего упадка. Оливеру казалось, что если закрыть глаза, то можно услышать отдаленный гул древних моторов на шоссе: автомобилей, которыми пользовались те, кто по каким-то причинам не хотел переходить на электрокары. Собственно, сейчас это кажется глупым – добыча ископаемого топлива мероприятие непростое, а солнце светит всегда.
Но что есть человеческая природа, как не постоянное противоречие здравому смыслу? Сам факт того, что наш предок слез с дерева и взял в руки палку, как предпочитают утверждать дарвинисты – уже само по себе противоестественно. А потом прямохождение, сельское хозяйство, пирамиды, черт подери, даже святая инквизиция является достижением цивилизации, не говоря уже о печатании, полетах в космос и еженедельных ТВ-шоу. И все это есть противоестественно. Но как и любое шоу, время цивилизации подходило к своему концу, о чем явственно свидетельствовала окружающая картина.
Это был закат мира.
Оливеру казалось, что даже воздух с годами менялся – становился чище, как бы сбрасывая с себя плоды деятельности человека: когда-то кипящие жизнью районы зарастали кустарниками, пробивались через асфальт молодые деревья. Природа вставала в полный рост, как закованный в цепи титан, поставленный на колени человеком. Но она поднялась на ноги и, набрав в грудь побольше воздуха, одним напряжением сил цепи, навешенные на нее, разорвала. И не было в цепях заслуги человека, по большому счету… Титан природы покорен по сути своей, хотя и обладает вздорным, беспощадным нравом. Он позволил поставить себя на колени, обвесить себя цепями и паразитировать человеку на себе. Но когда ему стало невмоготу – ноги затекли, а, может, шея, он поднялся и с присущей только ему, титану природы, безликой, безучастной, но неистовой жестокостью, одним своим движением паразитов попытался уничтожить.
И мы, люди-паразиты, ничего не смогли с этим поделать. Глупо было чувствовать себя в безопасности, живя на поверхности гигантского, горящего изнутри куска камня, который с огромной скоростью как заведенный вращается в пустоте вокруг огненного ада. Каким бы ни был большим в нашем представлении мир – мы лишь заперты в одной камере с титаном природы и целиком находимся в его власти.
Пока Оливер размышлял об этом, время для него летело незаметно. Уже когда солнечный диск коснулся деревьев вдалеке, его окликнул Мэтт:
— Оливер! Давай устраиваться на ночлег.
После были стандартные, уже такие привычные за десятки лет походной жизни приготовления ко сну, пробуждение, дежурство, а после снова короткий, но уже рваный сон. Им надо было идти.
На третий день пути Оливер заметил, что Мелисса выглядит паршиво: испарина на лице – особенно крупные капли пота собрались над верхней губой, прерывистое, тяжелое дыхание, бледность. Женщина старалась не подавать виду, что ей плохо, продолжая шагать наравне со своими новыми товарищами, но внешний вид выдавал ее с головой. Разговаривала она немного, да и не расспрашивали ее особо – все берегли дыхание, стараясь не сбиваться с маршевого ритма, который осложнялся дичавшей пересеченной местностью и необходимостью избегать дорог. На первом привале Мэтт, было, предложил не ставить ее в караул, опасаясь спать под охраной предателя, но, как резонно заметил Оливер, не доверять Мелиссе теперь, после всего того, что произошло, было бы глупо. Теперь же, даже если бы и возникло желание расспросить ее о чем-либо, то маловероятно Мелисса смогла бы одновременно идти и говорить.
После того, как она уже трижды запнулась и чуть не упала за полчаса, Оливер не выдержал и объявил привал. Его спутница посмотрела на него с немой благодарностью и, сбросив рюкзак под ближайшим деревом, рухнула рядом. Внимательно наблюдая за новым союзником, Оливер заметил, что Мелисса неосознанно держится за место ранения, которое должно было ввести их в заблуждение после подстроенного штурма дома, где они встретились. Теперь же излишняя хитрость сыграла с ней злую шутку.
— Отключи костюм, — сказал подошедший к ней Оливер.
Мелисса взглянула на мужчину и, осознав, что рана стала проблемой, и это было явно видно, молча коснулась панели управления на плече. Плотно облегающая стройную фигуру броня обмякла и стала сползать вниз, обнажив, будто точеные из мрамора, плечи. Теперь, при свете дня, Оливер смог еще раз оценить зрелую красоту своей спутницы: подтянутая, стройная фигура, чистая кожа, правильные, острые черты лица. Кто-нибудь мог бы сказать, что на ней вместо брони было бы уместнее гражданское платье, но пронзительный, холодный взгляд выдавал в ней убийцу – подобных себе Оливер безошибочно определял по глазам.
Сейчас же в них читалась боль и, на секунду Стальному Генералу показалось, что и страх – она не ожидала, что рана воспалится.
Мелисса не стеснялась мужчин. Будучи в первую очередь солдатом, а только потом уже женщиной, она спокойно начала стягивать с себя боевой костюм, обнажая среднего размера упругую грудь с крупными, розовыми сосками. Раздевшись почти догола, она оставила костюм на уровне колен и стала разматывать окровавленную повязку, которую наложила на рану, чтобы не истечь кровью.
— Я ее вчера меняла, когда мы проходили ручей.
На куске своей рубашки, которую Мелисса без зазрения совести пустила на перевязочный материал, была явственно видна запекшаяся кровь вперемешку с желтым гноем.
— Антибиотики колешь? – спросил Оливер.
— Конечно, дважды в день.
Стальной Генерал встал рядом с ней на колени и, наклонившись пониже, понюхал рану. В ноздри ударил страшный и знакомый запах гниющей плоти. Кожа вокруг входного отверстия покраснела и была воспалена.
— Дело дрянь, занесла инфекцию.
— Спасибо, а то я не заметила, — съязвила измученная болью и жаром женщина.
— Надо прочистить рану и прижечь или, как минимум, потеряешь ногу.
Наблюдавший за всем этим со стороны Мэтт подвел итог:
— Тогда остаемся на ночь тут. Место неплохое, дороги далеко, лес густой, — старый командир огляделся вокруг, а потом посмотрел в небо, — да и закат через часа три уже.
— Вот и решили. Ладно, ты сиди, и это, — Оливер задержался секундой взглядом на груди Мелиссы, — накинь чего. Мы, конечно, немолоды уже, но как-то неловко.
Мелисса устало улыбнулась в ответ и согласно кивнула, потянувшись к своему рюкзаку. Из него она достала остатки рубашки – снизу не хватало уже сантиметров пятнадцати, которые пошли на «бинты» — и накинула на плечи, поежившись от прикосновения холодной ткани – осень вступала в свои права.
Мэтт отправился искать хворост, да и вообще любые ветки, из которых можно было развести костер, Оливер же взял фляги и отправился за водой – в десяти минутах хода они пересекли ручей.
Спустя часа полтора, когда солнце стало клониться к закату и было готово вот-вот коснуться линии горизонта, на жарко горящем костре в одной из фляг уже кипятилась вода – промыть рану.
Мелисса за это время серьезно сдала. Организм женщины, будто почуяв грядущую передышку, тщетно бросил все силы на борьбу: «армия» иммунитета атаковала инфекцию, неся колоссальные потери – самостоятельно тело эту борьбу выиграть не могло. Мелиссу бил озноб. Когда Оливер накинул ей на плечи свою куртку, которую до этого нес в рюкзаке, он почувствовал, что вся она горит. Медлить больше было нельзя.
Приготовив воду, мужчины аккуратно промыли и очистили, как могли, рану. Перед этим Оливер положил их армейские штык-ножи краем лезвий в угли – прижечь входное и выходное отверстие. Конечно, им бы не помешала помощь квалифицированного врача, но в лесу с наличием врачей были некоторые трудности, поэтому пришлось обходиться вот такими вот полевыми, древними методами.
Пока промывали рану, Мелисса держалась, хотя Оливер и чувствовал как женщина вздрагивала от боли каждый раз, когда они прикасались к воспаленным тканям вокруг раны. Дальше в ход пошли ножи. Мэтт поднял Мелиссу на ноги и поднес ко рту женщины небольшую ветку, предлагая закусить ее, что та, хотя и с некоторой неохотой, но выполнила.
Спустя мгновение после того, как ветка оказалась в зубах, Мелисса взвыла от боли – конец широкого лезвия М9 в руках Оливера коснулся входного отверстия пулевого ранения.
— Держи ее, Мэтт! – воскликнул Оливер.
Старый командир перехватил покрепче женщину, но она и сама уже перестала дергаться, усилием воли подавив моментную слабость. После того как Оливер закончил с входным отверстием, Мелисса развернулась к нему спиной и уперлась лбом в грудь Мэтта. Всю процедуру можно было бы провести и лежа, но тогда промывание и очистка раны не имела бы смысла – вокруг не было ничего достаточно чистого, на что можно было бы лечь.
— Только не пни меня между ног, хорошо? – шутливо сказал «пациентке» Мэтт. Мелисса лишь слабо улыбнулась в ответ, покрепче ухватившись за широкие плечи мужчины.
В это время Оливер достал второй нож из костра и прижег выходное отверстие. В воздух вновь поднялся запах обожженной плоти, но вторую, финальную часть процедуры Мелисса перенесла лучше.
Стальной Генерал отложил в сторону второй клинок и потянулся за предварительно прокипяченным и высушенным куском ткани. Им он перевязал прижженную рану. После того, как была вколота двойная доза антибиотика из походного медкомплекта Мэтта, процедура была окончена. Все трое расселись у костра: мужчины молча разогревали пайки, а Мелисса пыталась устроиться поудобнее.
— А теперь объясни нам, дорогая, почему ты чуть не выколола мне глаз шприцом с обезболивающим, — обратился к женщине Мэтт.
В это время Мелисса нашла подходящую позу, в которой нога болела меньше всего, поправила куртку и ответила:
— Мне нельзя.
— Ты из этих, любителей боли, или что? – спросил шутливо старый командир.
Мелисса юмор не оценила.
— Я бы и рада, но нельзя.
— Это почему же? – вступил в разговор Оливер.
Женщина насупилась и отвела взгляд. Было видно, что она не хочет рассказывать об этом.
— Мелисса, все просто. Или ты рассказываешь, или мы тебя здесь бросаем, — пригрозил Оливер, — а может что и похуже. Не огорчай меня, пожалуйста. Ты же знаешь, что происходит с теми, кто меня огорчает, — многозначительно добавил он.
Всем было ясно как день, что Оливер блефует, но чем черт не шутит – Мелисса не хотела проверять слова Стального Генерала.
Мэтт хмыкнул под нос.
— Ты пытаешься продать эту дешевую ложь человеку, который сам себе прострелил ногу? – Мэтт взял залитый пять минут назад водой контейнер с сублимированным пайком и зачерпнул кашеобразной массы концом ножа, подул и отправил в рот, — ты совсем в своем Гетто мозги отпил, старик?
Оливер стушевался. Мэтт был прав. Его угрозы бойцу-телепату выглядели настолько нелепо, насколько это вообще было возможно.
Мэтт продолжил измываться над товарищем, и пока он подтрунивал над Оливером, Мелисса собиралась с мыслями.
— Господа, — начала она.
Шутки Мэтта сразу же смолкли и оба, он и Оливер, превратились в слух.
— Все дело в препарате, который сделал меня оператором. Между собой врачи называют его «истинное зрение», но на колбах я видела надпись EP-22 (и-пи-22), через тире. Все дело в EP, — женщина на мгновение прервалась из-за пронзившей ногу боли при неловком движении, но, видя интерес товарищей, почти сразу же продолжила:
— Насколько я поняла из отрывков разговоров, EP отвечает за стимуляцию нервной системы и активность головного мозга и еще черт знает за что еще. Мне пришлось перенести операцию по вживлению имплантата-ретранслятора, вот тут, — женщина коснулась шеи под затылком. Имплантат усиливает и фокусирует те способности, которые мы получаем в ходе курса инъекций. Но есть и побочный эффект – мозг и нервная система становятся гиперчувствительными к любому типу препаратов, влияющих на нее. Это как если бы я была пороховой бочкой, а доза анестезии – горящей спичкой. Поднеси ее к пороху и получишь взрыв.
— Так, стоп, это тебя убьет или что? – спросил Оливер.
— Как мне говорили, да. Фактически, убьет, — ответила Мелисса.
— Подожди, — вмешался Мэтт, — в отличие от этого товарища, я документацию по вашему этому эксперименту ясновидящих…
— Я не вижу будущее, я мысли читаю, — улыбнулась Мелисса.
— Да черт с ним, ты меня поняла, — продолжил Мэтт, раздраженный тем, что его перебили, — так вот, там говорилось, что в начале исследований, еще до Засухи, в России как раз активно использовались всякие наркотики. Все, от чего можно поймать кайф.
Оливер пошевелил палкой угли в костре.
— Об этом я не в курсе, но точно могу сказать, что без имплантата я мало для чего пригодна. Он как антенна, как очки для слабовидящего. В активированном состоянии я вижу на мили вперед, но когда он выключен – с трудом ощупываю поверхности близ себя. Если вы понимаете такую аналогию, — ответила Мелисса.
— Примерно, — сказал Оливер, — то есть обезболивающее колоть тебе противопоказанно, — резюмировал он, — но тогда вопрос. Ты показала, что имплантат находится в шее, у основания черепа, так?
— Да.
— Так как его туда зашили без наркоза?
— На живую.
Мэтт подавился пайком.
— На живую?! Без анестезии?!
— Да, — кивнула Мелисса, — именно так.
Мужчины примолкли и посмотрели на свою спутницу теперь совершенно иначе.
— Тебе вводят что-то, из-за чего ты теряешь контроль над телом, но все чувства остаются на месте, — добавила женщина, — ощущения от операции, ну как сказать. Как побывала в аду.
— Ты хочешь сказать, что реально пережила подобное дерьмо? – спросил Мэтт.
— Как видишь.
— Чушь, — возразил Оливер, — я видел, как люди, здоровые мужики, умирали на столах полевых госпиталей во время ампутации ноги, если им не вкалывали лошадиную дозу морфия, а тут операция на шее, у основания черепа, там же нервных каналов или как они там, больше чем где бы то ни было, как мне кажется.
Мелисса только улыбнулась в ответ.
— Эвляция, — она странно коверкала слово эволюция, не зная, как оно правильно произносится, — смешная штука. Вы, мужики, сильные и большие, но не способные перенести подобную боль. Именно поэтому корпус операторов состоит на 80% из женщин.
— Специально отбирали? – спросил Мэтт.
— Насколько я знаю – нет. Просто мы выживали чаще. Я слышала, что доктор Ивор наоборот отдавал предпочтение мужчинам в ходе отбора, — ответила Мелисса, — слышала, считал вас, мужиков, более психически стабильными.
Оливер тоже принялся за свой паек, а третий, с единственной имевшейся у них ложкой, протянул Мелиссе, сидящей справа от него.
— Держи.
— Спасибо.
— Знаешь, — начал Оливер, дуя при этом на горячую массу пайка на конце ножа, — теперь я понимаю, как ты сама себе так ювелирно прострелила ногу.
— Как видишь, — усмехнулась женщина, — недостаточно ювелирно.
— И то правда.
— Так, — перебил их беседу Мэтт, — вернемся к этим вашим операторам, — старый командир чувствовал, что именно сейчас, когда Мелисса ослаблена жаром и прижиганием ран, они смогут получить от нее максимум информации, — то есть тебе зашивают эту хрень в шею и все, ты читаешь мысли и заставляешь людей стрелять себе в голову?
Мелисса поморщилась.
— Все намного сложнее, командор Мэтью, — ответила она, — Око – так мы называем модуль, очень сильно зависит от первичных способностей оператора. Я из первой лиги, у меня уровень синхронизации нервной системы с модулем близок к пятидесяти процентам, но есть еще лига высшая.
— Высшая? – удивился Оливер, — ты же полдюжины солдат контролировала одновременно, даже не видя половины из них, и хочешь сказать, что ты еще не самая сильная?
— Нет, не самая, — ответила Мелисса, — есть две девушки, как я слышала, сестры. У них синхронизация около семидесяти процентов. А это разница в силе почти на порядок. В боевом режиме им достаточно подумать о суициде, чтобы в радиусе пятидесяти метров все схватились за стволы и пустили себе пулю в рот.
Оливер задумался.
— Что такое? – спросил Мэтт.
— Да так, — ответил Стальной Генерал, — по всей видимости, я слышал об одной из них, еще в Гетто. Мэтт, может помнишь барыгу, Мелкого?
— Такой скользкий тип с бегающими глазками? На побегушках у Томми? – уточнил Мэтт.
— Да, он самый, — подтвердил догадки друга Оливер, — так вот, он рассказывал мне за стаканом, что в ходе одного из рейдов на Гетто, один боец в нычке при виде какой-то странной барышни чуть себе голову не снес.
— Мало ли что тебе этот мусор наплести мог, — хмыкнул Мэтт, — такие как он за стакан бухла мать родную продадут.
— Суицид? – внезапно спросила Мелисса.
— Да, — ответил Оливер.
— Значит, это он с Адикией повстречался, — резюмировала Мелисса.
— Адикия? Странное имя, — заметил Мэтт.
— Да, сама удивлялась, — согласилась Мелисса, — сестру ее тоже диковинно зовут – Астрея.
— Астрея и Адикия, — задумчиво протянул Мэтт.
В этот момент Мелисса дернулась на своем месте и начала озираться вокруг. Ее способности, подавленные температурой и общим упадком сил позволили ей засечь чужаков только сейчас, когда они подошли вплотную. Спустя секунду, вслед крику «Сдохните, мрази!» из ближайших зарослей кустарника напротив костра прогремел выстрел. Стрелок промахнулся – вместо того, чтобы разворотить грудь Оливеру, заряд дроби разнес кору дерева слева от него. Только неточность стрельбы противника и спасла Стальному Генералу жизнь – броню он отключил сразу же после привала, оставив режим «поддержания формы» за неимением с собой брюк. В этом случае боевой костюм был не крепче обычной ткани.
Вслед за первым «диким», а это были именно они, со всех сторон, с криками и пальбой, на их стоянку высыпало еще трое оборванцев.
В отличие от Оливера, Мэтт не расслаблялся целиком никогда. Сразу же после первого выстрела он схватил карабин, лежавший у него под рукой и, упав на спину, дал по кустарнику длинную очередь; наличие зарослей, которые должны были уберечь их от чужих глаз, сейчас работали на руку атакующим. Слишком сильно они доверились способностям Мелиссы, которые помогали им последние дни избегать редких армейских патрулей.
Адреналин в крови Оливера зашкаливал, в ушах звенело. Непонятно почему помутневшим взглядом он наблюдал за тем, как Мелисса, прищурившись от напряжения, перехватывает контроль над телами одного за другим нападавших и их же оружием сносит им головы. Спустя десяток очень долгих для них секунд все было кончено. Мэтт, еще на земле активировавший боевой режим брони, бросился в кусты, из которых доносились слабые стоны. Еще несколько выстрелов окончили сумбурный бой.
Оливер еще раз окинул взглядом стоянку, посмотрел на трупы нападавших с разорванными выстрелами в упор черепными коробками, на Мэтта, возвращавшегося из зарослей, на Мелиссу, устало потирающую виски.
— Спасибо, — сказал Оливер Мелиссе и попытался повернуться к женщине, но почему-то потерял равновесие и завалился в бок.
В этот момент фонтан адреналина поутих и левый бок мужчины, мимо которого в ствол дерева ушло смертельное облако дроби, пронзила боль. Часть самопальной шрапнели – железа, обрезков гвоздей и прочего мусора — угодило не в дерево, а в Стального Генерала. Он чувствовал, что быстро истекает кровью: закружилась голова, холодели ладони, веки налились тяжестью – он терял сознание.
— Эй! Не отключайся! Оливер! – Мэтт почти мгновенно восстановил картину произошедшего и понял, что его друга зацепило первым выстрелом, — ОЛИВЕР! Мелли! Помоги! Живо! Подержи тут!
«Дело дрянь», — подумал Оливер пока Мэтт переворачивал его на спину, — «Давно я не слышал, чтобы он так орал».
— Эй, — тихо прошептал он – говорить было больно, — все хреново?
— Тихо! – рявкнул на него Мэтт, — все отлично, старик, выкарабкаешься.
Он увидел, что ладони Мэтта были полностью в крови. Картину дополнял растерянный взгляд Мелиссы, которая склонилась над его левым боком и зажимала раны остатками рубашки, которые должны были пойти на перевязку ноги. Он хотел сказать что-то еще, но веки были настолько тяжелыми, что больше сопротивляться было невозможно. Последнее, что он услышал, теряя сознание, был полный отчаянья крик Мэтта:
— ОЛИВЕР! ОЛИВЕР!
